Пресс-конференция по стратегическому делу соотечественницы Мельниковой
Текст выступления на пресс-конференции судебного по стратегическому делу Мельниковой представителя Л. Мосеевой-Элье:
«ВЕДЕНИЕ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ДЕЛА
соотечественницы МЕЛЬНИКОВОЙ
1. Ещё осенью 2016 года я как участник Калужского регионального общественного движения получила от руководителя Движения письмо с информацией, что некоей соотечественнице по имени Наталья Мельникова отказано в участии в гос.программе по возрасту и что нарушение прав человека «по возрасту» носит системный характер в Калужской области.
Меня эта тема заинтересовала потому, что помимо участия в Движении, я являюсь представителем Кыргызского Ресурсного центра для пожилых в России: правопросвещаю и оказываю правовую помощь в Калуге пожилым мигрантам.
В апреле 2017 года Татьяна Михайловна переслала мне ответ, полученный Мельниковой из министерства труда и социальной защиты населения Калужской области, в котором была прямая ссылка на дискриминационную норму в постановлении калужского правительства.
2. Т. Котляр просила помочь в поиске текста нормативного правового акта, на основании которого нарушались права пожилых соотечественников. Самая лучшая из доступных нам правовых баз — у Уполномоченного по правам человека в Калужской области, с которым у КРОД заключен договор о взаимодействии. Начальник юр.отдела УПЧ В. Никифоров разыскал текст постановления правительства Калужской области № 637 от 15.03.2016 года а так же отыскал судебную практику, пригодную к использованию по предстоящему делу (Апелляционное определение ВС РФ от 2017 года по Республике Чувашия). Поиск аналогичных судебных решений был необходим для привлечения внимания суда к проблеме: стояла задача убедить суд, что этот вопрос затрагивает интересы множества соотечественников-иностранцев.
3. Т. Котляр предложила мне стать судебным представителем Мельниковой, но сказала, что административный иск она будет готовить в порядке главы 21 КАС РФ. Глава 21 КАС РФ применяется для защиты прав человека довольно редко. Предстояло сходить в Калужский областной суд, а в апелляцию в ВС РФ. Я спрогнозировала, что можно получить довольно большой мультипликационный эффект от дела, а не только защитить права конкретной Мельниковой. Согласие дала.
4. Успех в антиискриминационном деле, зависит от того, есть ли в деле «идеальный» заявитель, дело которого явно демонстрирует недостаточность гарантий прав человека. Идеальный заявитель тот, кто готов идти до конца. Ведение судебного процесса – это само по себе стресс и чем дольше продолжается рассмотрение дела, тем длиннее стрессовый период. Т. Котляр, и я были откровенны с Мельниковой, объяснили все риски и возможность негативного исхода в суде, но показали, что она подвергается незаконному обращению. Мельникова поняла, как её дело поможет другим людям: её землякам, подвергающимся дискриминации. Была так же предусмотрена возможность обеспечить Мельниковой такое возмещение, к которому она стремилась: параллельно в подготовкой к судебному делу начались действия по получению Мельниковой гражданства РФ по процедуре носителя русского языка/НРЯ. Таким был начальный комплаенс по данному антидискриминационному делу. Наталья Ивановна приняла решение стать «жертвой».
3. Далее уже мне предстояло принять решение: сможет ли анкидискриминационный кейс Мельниковой стать стратегическим делом: получать теоретические правовые знания поехала в декабре 2018 года в XIII Уральскую школу прав человека. Могу сказать, что Антон Бурков и Анна Гулевич из Новосибирска были первыми, кто узнал от меня о предстоящем деле Мельниковой как о деле стратегическом: со своей идеей я выступила в Екатеринбурге сначала перед ними.
Стратегическое дело предполагает использование полномочий суда для достижение изменений в законах с тем, чтобы продвигать и защищать права человека:
добиться не только изменения калужского НПА, нарушающего конституционные гарантии прав человека, но и обеспечить, чтобы НПА применялось в соответствии с международными стандартами прав человека;
обеспечить, чтобы российские суды или государственные органы понимали и применяли благоприятные, но недостаточно активно использующиеся нормы национального права или правоприменительной практики,
обеспечить повышение уровня осведомленности о нарушении прав дискриминируемых групп в России.
Начальными аргументами для стратегического дела Мельниковой стала прямая двойная дискриминация. Впоследствии в ВС РФ А.Бурков уточнил ещё один наш «сырой» аргумент: предъявление законного требования к противной стороне: дискриминация должна быть обоснована органами власти. А ВС РФ самостоятельно распространил действие антидискриминационной жалобы и на мужчин старше 60 лет.
4. Для меня было довольно трудно вести дело в судах в порядке гл. 21 КАС РФ: такого опыта у меня не было. Первые два судебных заседаний в Калужском областном суде юрист правового управления администрации губернатора Калужской области надо мной подтрунивал — я же постоянно «сваливалась» в привычную мне защиту прав человека.
Я удивлялась самой-себе: была трудность с обоснованием административного иска со ссылкой Конституцию РФ! Но шесть судебных заседаний за 4 месяца сделали своё дело: я усилила правовую позицию, обосновав не только национальные нормы права, но и Международные стандарты: вменила высшему должностному лицу Калужской области ст.ст. 3 (в части жестокого и унижающего человеческое достоинство обращения), 8, 13 и 14 ЕКПЧ. И это было тактически верным ходом: даже если жалоба на дискриминацию не была бы признана российским судом, она могла рассматриваться на федеральном и международном уровне, где судьи более восприимчивы к жалобам на дискриминацию.
Было так же достаточно трудно учесть разницу в национальных и международных инструментах, предусматриваюших разные критерии приемлемости (доктор права Ан. Бурков сравнил возможное обращение с жалобой в ЕСПЧ по делу Мельниковой с хождением по минному полю).
5. В связи с тем, что дело выросло в стратегическое — пришлось заняться дополнительным комплаенсом рисков, связанных с судебным разбирательством: с получением неблагоприятного решения суда (например, как это могло бы повлиять на других заявителей в аналогичном положении). Одним из способов минимизации риска от проигрыша в национальных судах планировалось — как я уже сказала — обращение в ЕСПЧ: требовалось найти юриста, практикующего антидискриминационные дела именно в ЕСПЧ, при том, согласившегося бы поработать по калужскому делу pro bono. Я обращалась с нескольким юристам — согласился Антон Бурков — директор Центра стратегических судебных тяжб.
Вероятность успеха судебного выигрыша на национальном уровне планировалась как 50 %.
6. На первом этапе информационная поддержка дела была незначительной: был задействован сайт КРОД ЗПЧ и страница Движения в FB, информационный ресурс 7х7-Горизонтальная Россия и калужский журналист из ИА РЕГНУМ. Нас поддерживала репостами в соц.сетях калужский адвокат Эльвира Давыдова.
На втором этапе информационное сопровождение резко усилилось благодаря содействию Антона Леонидовича, подключившего «Коммерсантъ»; неожиданно нашим информационным партнёром стал МИЦ «Известия».
Для работы по делу на втором этапе я так же пригласила в качестве эксперта А. Докучаеву — сотрудника Института стран СНГ, помощника депутата ГД ФС РФ К.Затулина: для работы в ВС РФ мы пробовали использовать уже правовую базу ГД ФС РФ. Для оперативного взаимодействия я создала группу в WhatsApp.
Антон Леонидович попросил меня поддерживать цивилизованную связь с оппонентами по телефону для оказания помощи Верховному суду в разбирательстве по калужскому делу.
7. Одним из серьёзных препятствий в деле была невозможность посчитать финансовые затраты на ведение дела: которое шло в течение 2-х лет.
Также мы не смогли посчитать возмещение убытков, в том числе морального вреда нашей клиентке:
1) «Я ночью стояла с температурой возле ФМС, лил холодный осенний дождь, у меня болела грудь. На следующий день меня оперировали. У меня есть эпикриз. Какая цена этому всему может быть?»
2) пока длилось судебное разбирательство в Украине умер отец Мельниковой, и она не смогла поехать на его похороны».
