Кому на Руси живется нехорошо

(по результатам опроса остающихся в России несогласных)

Вместе со студентами Свободного университета я провела серию интервью и анкетный опрос эмигрантов и оставшихся в России людей, не поддерживающих войну. Всего было получено 1800 анкет, проведено 200 интервью. Эмигранты и оставшиеся в этом исследовании принадлежат к одной и той же социально-политической группе. Это образованная часть населения, противники войны (около 70% — жители Москвы и СПб), в основном средних возрастов, много ученых, сотрудников НКО и т. д.

Люди охотно принимали участие в опросе: сразу начиналось вирусное распространение анкеты. Остающиеся несогласные (с войной) чувствуют себя неуслышанными, исключенными из социального поля, и им хочется заявить о себе и безопасно высказаться. В начале войны основной реакцией был страх, ужас, паника, около четверти – депрессия, злость, ненависть. Такие же реакции были в мае.

В сентябре для 73% объявление мобилизации не было неожиданностью. Резко усилились депрессивные состояния, суицидальные мысли. Многие говорят, что «все выгорело», в ответах интеллигентной публики появилась матерная лексика. После этого 35% респондентов решили остаться в России, а 80% не принимают идею коллективной ответственности.

Только 14% говорят, что не уедут ни при каких обстоятельствах. Больше всего боятся перехода к массовым репрессиям, прихода к власти Пригожина и Кадырова, принятие анти-ЛГБТ-закона, военных действий на территории страны, угрозы своей жизни и близких. По-прежнему не боятся закрытия границ, голода, безработицы.

Для этой группы неприемлем подход «чем хуже, тем лучше», «пусть все быстрее развалится». Она считает нужным заниматься волонтерством, помогать украинцам, слабым, заниматься просвещением. При этом оставшиеся несогласные не видят оснований для решительных политических действий – их боятся и не верят, что для них будет возможность. Люди нашли способы помогать другим и самим себе. Много тех, кто жертвует на благие цели. Самосохранение для них важнее, чем политическое действие.

При этом остающимся несогласным очень сильно не хватает социальных общностей. Они ощущают себя диффузной массой, нет ощущения, что тебя поддержат. И считают, что не могут уехать: нет денег, работы за рубежом, есть обременения (больные родственники, животные)… В последние недели, осенью, часто стали говорить о том, что покинут страну, когда умрут их родственники.