Где начинается и чем кончается свобода слова?

В июле 2011 года Комитет по правам человека принял замечание общего порядка No 34, в котором дал толкование различным элементам свободы слова и выражения мнений, закреплённой в статье 19 международного пакта о гражданских и политических правах. Авторы комментария дают общую характеристику данному документу и обсуждают наиболее важные и интересные его положения.

In July 2011 the Human Rights Committee adopted general comment No. 34. This comment provides the interpretation of different aspects of the right to hold opinions and freedom of expression enshrined in article 19 of the International Covenant on Civil and Political Rights. Authors give the general overview of this document and discuss most important and valuable provisions of the general comment No. 34.

В июле 2011 года в ходе своей сто второй сессии Комитет по правам человека (далее – Комитет)1 принял замечание общего порядка No 34 (далее – комментируемое замечание, замечание), в котором дал толкование различным элементам свободы слова и выражения мнений, закреплённой в статье 19 Междуна­родного пакта о гражданских и политических правах (далее – Пакт). Данный документ заменил весьма лаконичное замечание общего порядка No 10, которое было обнародова­но в далеком 1983 году. Новое замечание стало результатом продолжительной и кропот­ливой работы, в которую в рамках процедуры консультаций были вовлечены государства-­участники и неправительственные организа­ции. Как отметил член Комитета, Майкл О’Флаэрти, Комитет столкнулся с таким ко­личеством комментариев и предложений, с которым ранее ему не приходилось иметь де­ла. В течение двух лет Комитет получил и об­работал более 350 предложений и поправок к тексту от 75 заинтересованных лиц, преи­мущественно государств­-участников и него­сударственных организаций.В России, впрочем, принятие данного до­кумента осталось незамеченным. На страни­цах настоящего выпуска журнала мы пред­принимаем попытку восполнить этот пробел и публикуем полный русскоязычный текст замечания. Цель же данного материала со­стоит в привлечении внимания читателей к наиболее, на наш взгляд, интересным и важным положениям замечания общего по­рядка No 34. Однако прежде чем перейти к обзору упо­мянутого документа, необходимо сказать па­ру слов о замечаниях общего порядка (англ. general comments; фр. observations géné-rales) как таковых. По своему статусу и ха­рактеру замечания напоминают постановле­ния пленумов российских высших судов: в них находят выражение изложенные в абст­рактном виде разъяснения Комитета о норма­тивном содержании тех или иных положений Пакта, которыми сам Комитет руководству­ется при их применении (например, рассмат­ривая конкретные дела по жалобам частных лиц) и рекомендует делать то же самое дру­гим правоприменителям (прежде всего, го­сударствам в лице своих судов).

Замечания общего характера, заключающие в себе тол­кование отдельных положений Пакта, явля­ются авторитетным источником права, на который, в частности, ссылаются и иные международные юрисдикционные органы.Комментируемое замечание представляет собой состоящее из 52 пунктов7 детальное разъяснение нормативного содержания ста­тьи 19 Пакта, которая гласит следующее:

«1. Каждый человек имеет право беспре­пятственно придерживаться своих мнений. Каждый человек имеет право на сво­бодное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распро­странять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, уст­но, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или ины­ми способами по своему выбору.

Пользование предусмотренными в пун­кте 2 настоящей статьи правами налагает осо­бые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, од­нако, должны быть установлены законом и являться необходимыми:

a) для уважения прав и репутации других лиц;

b) для охраны государственной безопас­ности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Замечание общего порядка No 34, как от­метил М. О’Флаэрти, представляет собой не придуманный членами Комитета свод новых норм, но результат процесса «дистилляции правоприменительной практики Комитета за многие годы», которая сформировалась в ре­зультате рассмотрения последним докладов государств, а также индивидуальных жалоб (сообщений). Действительно, замечание содер­жит большое количество ссылок на соображения Комитета, вынесенные в ходе рассмот­рения индивидуальных сообщений, однако данный документ, на наш взгляд, не следует воспринимать как банальную ретроспектив­ную компиляцию правовых позиций Комите­та, касающихся вопросов свободы выражения мнений. Это – самостоятельный, важный и своевременный правовой источник, который вносит существенный вклад в международ­ное право прав человека.

В замечании подчеркивается фундамен­тальный характер свободы слова как неотъ­емлемого условия развития личности и суще­ствования «свободного и демократического общества».

Новеллой является придание этой свободе статуса права, отступление от которого, по сути, недопустимо в соответст­вии с положениями статьи 4 Пакта.

Свобо­да мнений, аналогично свободе мысли, не может быть ограничена ни при каких обстоя­тельствах; и, несмотря на то, что в отношении отдельных элементов свободы выражения мнений могут быть установлены ограничения, отступление от всей суммы «экспрессивных» прав, содержащихся в пункте 2 статьи 19 Пакта, не может быть совместимо с предме­том и целью последнего.

Такое чёткое разграничение двух элемен­тов права – внутренней и не подлежащей ограничениям свободы придерживаться ка­ких бы то ни было мнений и внешней свобо­ды их выражения – позволило Комитету дать детальные разъяснения относительно приро­ды права, его содержания и допустимых пре­делов его ограничения.

В замечании Комитет перечислил нахо­дящиеся под защитой категории идей и ин­формации12, формы коммуникации и способы распространения мнений13. Особо отмечено, что статьёй 19 Пакта защищаются не только вербальные, но и невербальные средства коммуникации, такие как изображения, про­изведения искусства и предметы одежды. Особого внимания Комитета удостоились так­же электронные и основанные на Интернет­ технологиях средства выражения (вебсайты, блоги и т. д.). Комитет также отметил, что положения статьи 19 Пакта включают в себя и право каждого на доступ к информации, находя­щейся в распоряжении органов публичной власти. В этой связи на государства возлага­ется позитивное по своему характеру обяза­тельство по обеспечению «лёгкого, быстро­го, эффективного и практического доступа» к информации, имеющей общественный инте­рес. Поиск информации и эффективный до­ступ к ней являются двумя сторонами одной медали. Комитет уточнил, что свобода слова включает в себя и право искать информацию, в том числе путешествовать для этого (на­пример, в зоны предполагаемых нарушений прав человека). Этот элемент права особен­но важен для средств массовой информации и журналистов, которые, находятся под осо­бой защитой. В этой связи право на свободу слова включает и право журналистов не рас­крывать свои источники.Основная часть замечания посвящена вопросу ограничений свободы выражения мнений. В частности, Комитет отметил, что в случае если государство устанавливает соот­ветствующие ограничения, последние не мо­гут ставить под угрозу само существо соот­ветствующего права. Комитет подчеркнул в этой связи, что соотношение между правом и ограничением, как и соотношение между нормой и исключением, не может быть по­ставлено с ног на голову. Любые налагаемые на свободу слова ограничения должны быть, во­-первых, пред­усмотрены законом, во­-вторых, направлены на достижение общественно значимых целей, перечисленных в пункте 3 статьи 19 Пакта, и, наконец, действительно необходимы для это­го и пропорциональны в конкретных обсто­ятельствах дела18. Ограничивающие свободу слова законы должны быть сформулированы четко и недвусмысленно. В этом отношении Комитет по правам человека исходит из при­мерно тех же требований к «качеству закона», которых придерживается в своей правопри­менительной практике Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд).

При обсуждении того, какие ограничения свободы слова могут быть признаны необхо­димыми, Комитет сослался на сформулиро­ванные им при рассмотрении конкретных дел правовые позиции. Так, например, рассмот­рев в 1993 году жалобу против Канады о за­прете рекламы на одном языке в целях защи­ты другого языка (запрещена была реклама на английском языке в Квебеке), Комитет по правам человека установил нарушение статьи 19 Пакта, указав на то, что цели защи­ты французского языка могли быть достигну­ты и другими, не столь обременительными для заявителей­ бизнесменов, общающихся со своими клиентами по-­английски, способа­ми. В другом деле, также против Канады, Комитет не усмотрел нарушения Пакта в об­стоятельствах, когда учитель, опубликовав­ший враждебные по отношению к представи­телям религиозного меньшинства материалы, был переведён на не связанную с препода­ванием должность, что было обусловлено не­обходимостью защиты прав и свобод детей, относящихся к столь не любимому этим быв­шим учителем меньшинству. Комитет подчеркнул, что с особой осто­рожностью к ограничениям свободы выра­жения мнений следует подходить в сфере публичной дискуссии, разделив таким обра­зом подход Европейского Суда. Вместе с тем, Комитет отверг возможность применения доктрины так называемой «свободы усмотре­ния» (margin of appreciation, marge d’appréciation) государств, выработанной в Страсбурге, при рассмотрении дел о свободе слова. Доктрина свободы усмотрения, при­меняемая Европейским Судом при оценке пропорциональности ограничения ряда прав (в частности – права на свободу выражения мнений), предполагает, что Суд должен при­знать меры, введенные государством с целью ограничения права, обоснованными в случа­ях, когда принятие таких мер находятся в пределах усмотрения государств. Данная док­трина, вытекающая из принципа субсидиар­ности, означает, в частности, что контроль, осуществляемый Европейским Судом, и, следовательно, степень международной за­щиты права от вмешательства со стороны го­сударства, могут быть различными с точки зрения их тщательности, например, в отно­шении разных категорий дел. Подход Коми­тета, требующего от государства «четко и подробно продемонстрировать конкретный характер угрозы, а также то, что принятие конкретных мер отвечает критериям необхо­димости и соразмерности, в частности путем установления прямой и непосредственной свя­зи между формой выражения и угрозой», представляется более взыскательным.При рассмотрении вопроса ограничений Комитет, сославшись на свою правоприме­нительную практику по ранее рассмотрен­ным конкретным делам, особо остановился на специфике реализации свободы выраже­ния мнений в конкретных контекстах, в том числе, в период избирательных кампаний, в публичной сфере, в отношении деятельности средств массовой информации (включая веб­сайты и блоги). Комитет, в частности, от­метил, что государства должны принимать меры к недопущению концентрации СМИ в одних (в том числе частных) руках.

Чрезмерные ограничения на свободу сло­ва, с точки зрения Комитета, не должны уста­навливаться и в контексте борьбы с терро­ризмом. В частности, составы таких правона­рушений как призывы к терроризму, экстре­мистская деятельность и оправдание терро­ризма должны быть очерчены максимально ясно и применяться на практике таким обра­зом, чтобы не допускалось непропорциональ­ное либо не являющееся необходимым вме­шательство в осуществление свободы слова.

Законодательство о защите чести, досто­инства и деловой репутации должно приме­няться только в отношении таких сведений, которые можно проверить на истинность, и не должно приводить к наказанию тех, кто распространил недостоверные сведения по ошибке либо без злого умысла. В любом слу­чае суммы компенсаций по диффамационным искам не должны быть явно несоразмерны­ми. При этом Комитет призвал к декриминализации соответствующих правонарушений, указав, что назначаемое за их совершение наказание в любом случае не должно быть связано с лишением свободы.

Наконец, особого внимания Комитета удостоились две специфических сферы стол­кновения конфликтующих представлений о свободе выражения мнений, тесно связанных с вопросом национальной идентичности,– уважение к религии и исторической памяти. Комитет отметил, что государства должны воздерживаться и от принятия законов о бо­гохульстве, и от введения наказаний за выра­жение мнений об исторических фактах.

В целом, замечание общего порядка N 34 представляется нам важным не только с точ­ки зрения практики Комитета, но и с позиций существующих в международном праве, пусть и несколько фрагментированных, стандартов права на свободу слова. Надеемся, читатели по достоинству оценят этот воль­терьянский по духу документ: он подчёрки­вает, что основным мотивом является не со­гласие или несогласие государства с выража­емым мнением, а защита права его высказы­вать.

источник

свобода слова Голубок Тимофеев