Доктор Гааз

Фёдор Петрович Гааз (Фридрих Йозеф Лаврентиус Хааз; 1780 — 1853) — московский врач немецкого происхождения, филантроп, известный как «святой доктор». Гааз оставался до конца жизни католиком, но при этом поддерживал тесное общение со многими православными священниками и считал, что имеющееся разделение христианских церквей «очень печально».

Гуманистическое служение доктора началось в 1828 году со входом в состав Попечительного о тюрьмах комитета, где он стал одновременно секретарём и главным врачом московских тюрем. Комитет возглавляли московский генерал-губернатор князь Голицын и митрополит Московский Филарет (Дроздов). Московский митрополит Филарет поддерживал гуманистические начинания Гааза, но их дружба и сотрудничество начались с эпизода их спора. В ответ на реплику митрополита «Вы всё говорите, Фёдор Петрович, о невинно осуждённых… Таких нет. Если человек подвергнут каре — значит, есть за ним вина» доктор возмутился: «Да вы о Христе позабыли, владыко!». Филарет задумался на несколько минут и ответил: «Нет, Фёдор Петрович! Когда я произнёс мои поспешные слова, не я о Христе позабыл, — Христос меня позабыл!..».

Тем не менее, на заседаниях Попечительного совета Филарет неоднократно возражал Гаазу и не шёл ему навстречу даже в таких вопросах, как недопустимость разлучения матерей с несовершеннолетними и детьми, которых помещики ссылали в Сибирь по своему желанию, также митрополита возмущало милосердие по отношению к староверам, задержки на этапе католиков, пока они не исповедуются: католических храмов и священников вне Москвы на этапе не ожидалось, и даже раздача арестантам Евангелий: «чтение Евангелия простолюдинам, да ещё и грешным, преступным, без постоянного руководительства, без указаний и пояснений и надлежащих наставлений, от духовных особ исходящих, может вызвать в простолюдине опасную наклонность к произвольным, односторонним и даже более вредным толкованиям… „Не пометайте бисер ваш перед свиньями“».

Фактически Гааз посвятил свою жизнь облегчению участи заключённых и ссыльных. Он боролся за улучшение жизни узников: добился, освобождения от кандалов стариков и больных; упразднения в Москве железного прута, к которому приковывали по 8—12 ссыльных на всё время этапа, следовавших в Сибирь без учёта их состояния, пола и возраста. «На пруте» шли даже крепостные крестьяне, которых возвращали в имения помещикам. Также Гааз добился отмены бритья половины головы у всех видов осуждённых, пересылаемых в административном порядке, с 11 марта 1846 г.; эта мера стала применяться только к опасным преступникам.

Добился введения облегчённых (6 кг вместо 16 кг) кандалов с наручниками, обшитыми кожей или холстом — в дальнейшем их называли «гаазовскими» не только арестанты, но и тюремщики. При этом он испытывал кандалы лично: приказывал заковать себя в них и ходил по кабинету, пока не набиралась дистанция первого перехода пересыльного этапа — 54 километра. Однажды за этим занятием его застал гражданский губернатор И.Г. Синявин, который сначала сильно удивился, а затем стал обнимать Гааза.

Гааз организовал утепление и расширение пересыльных бараков, установил нары с матрасами и подушками, набитыми бактерицидными водорослями. Арестантов стали сортировать по полу, возрасту и тяжести преступления. Стали разделять рецидивистов и «первоходов». Пребывание в пересыльной тюрьме благодаря Гаазу увеличилось с 3 дней до недели. Целиком на его и собранные им средства была в 1832 году открыта больница при пересыльной тюрьме на Воробьёвых горах на 120 мест с трёхразовым питанием, а в 1836 году — школа для детей арестантов, где он сам иногда проводил занятия. Кроме начальной школы, Гааз организовал приют для детей заключённых, а также смог добиться от городских властей выдачи дешёвых квартир под наём для жён заключённых.

Гааз не допускал отправления арестантов из Москвы по этапу, пока он не осмотрит всех, не вникнет в обстоятельства, не попытается помочь. Начиная с 1829 года и практически до самой смерти он принимал участие в судьбе каждой партии пересыльных. Были случаи, когда арестанты, злоупотребляя добротой Гааза, обманывали его. Но большинство людей уважали «святого доктора», а в среде арестантов отношение доходило до обожания.

Похоронен доктор Гааз на Введенском кладбище Москвы (10 уч.); в последний путь его провожала 20-тысячная толпа. Гроб с телом доктора несли на руках. Генерал-губернатор отдал приказ «разогнать чернь» и послал казачью сотню исполнять. Полицмейстер полковник Цинский, увидев похоронную процессию, был потрясён единодушием и горем людей, после чего отправил казаков восвояси, а сам спешился и присоединился к народу.