Дедовы ритуалы

World Day for Grandparents and the Elderly

24 июля — Всемирный день бабушек-дедушек и пожилых людей

 *   *   *

Каждый день ровно в пять часов пополудню, под густой бой настенных часов  мой дед Коля (Еремеев Николай Борисович, 1908 года рождения, мучкан) садился на кухне пить чай.

Кухня была в «финском» коттедже в маленьком городке на Северном Урале, куда дед завербовался на работу после отбытия трёхлетнего приговора трибунала на лесоповале в Солекамске за то, что 14-16 октября 1941 года попал под Ржевом в окружение, был пленён и три года содержался в концлагерях на территории Германии.

Из шестерых детей деда во Вторую мировую войну от голода умер только младший, родившийся в ноябре 1941 года. Мой дед своего младшего сына Николая Николаевича никогда не видел. А с пятерыми детьми и супругой — Ефросиньей Петровной, урождённой Шлючёвой, 1912 года рождения, уроженкой села Байка Сердобского уезда Пензенской области — приехал дед на работу на угольный разрез «Волчанский» (впоследствии трест «Вахрушевуголь» по добыче бурых углей).

Большой семье Еремеевых, где было два квалифицированных работника (дед — механик: мог с закрытыми глазами разобрать и собрать американский трактор Фордзон, мой отец — дипломированный экскаваторщик и тракторист), предоставили отдельное жильё в виде одноэтажного «финского» каркасного домика, с засыпанной шлаком завалинкой, чтобы полы в домике не промерзали на крепком североуральком морозе (фундамента у домика не было). Крышу не помню, но поскольку я бывала на чердаке, должно быть — двухскатная, шиферная.

В домике было две комнаты: побольше («зал») и поменьше («спальня»). Зал соседствовал с кухней. В кухне стоял большой, ведёрный самовар. На стене висели сначала весёлые «ходики» с кукушкой — бабушкины любимицы, а потом и большие настенные часы с густым неспешным боем, которые дед собственноручно заводил по субботам. И это тоже был ритуал.

Были в домике так же несколько «чуланок»; в одной бабушка хранила зимнюю одежду; в другой — хозяйственные принадлежности; но чаще всего там пахло бражкой. А в третьей, смежной с кухней держали зимой мелких домашних животных: поросят или цыплят. В домике был и холодный тамбур.

Самым интересным ритуалом было чаепитие: дед пил чай только из стеклянного стакана в кованом подстаканнике; из него не разрешалось пить никому больше. Пил чай дед не спеша, растягивая удовольствие. С сахаром. Пока сахар не растаивал в стакане, дед чай не пил. Чайную ложечку, которой размешивал сахар, из стакана не вынимал: так и пил, придерживая её между пальцами. Я много раз спрашивала: «Это, ведь, неудобно; лучше ложечку вынуть». И демонстрировала на своём бокале. Дед со мной не соглашался: он именно так привык пить чай.

Когда 8 лет назад я вышла на пенсию по старости, тоже начала «пить чай» в пять часов пополудню. Только чаще всего у меня выходит пить кофе: