
Право граждан на город
Понятие «урбанистика» пока остаётся тривиальным синонимом архитектуры.
Однако наметилась новая актуальная тенденция — критическая урбанистика, отличная от привычного знания о городе и жителях.
В современной повестке дня интересен вопрос увеличения популярности урбаниcтики:
— как исследовательской парадигмы,
— как активного отношения к городской среде.
Очевидно, что городская среда всё чаще и чаще становится центральной темой для дискуссий и ключевой ареной, в отношении которой мы представляем будущее («креативный город», «умный город» и т.д.).
Если посмотреть на тенденции последних 10 лет, мы увидим, что знание о том, как функционируют города, популяризируется, становится достоянием широких масс.
Появляется всё больше общественных движений, которые выстраивают свою повестку исходя из того, как должны функционировать города и использоваться городские ресурсы. Мэйнстримные течения начинают присваивать эту повестку, появляется новый тип активизма.
Активизм появляется там, где появляются проблемы у генерального плана города. Когда растет несопоставимость генерального плана и социальных процессов в городе. Если же есть культура участия — появляются и начинают распространяться положительные прогрессивные активистские практики.
Эти практики расширяют экосистемы цифровых платформ, что повышает коллективный потенциал общества в предъявлении претензий и облегчает коллективное выражение недовольства. Продолжающаяся маркетизация городской политики способствует росту экономической самостоятельности граждан по отношению к государству.
После Второй мировой войны европейская национальная политика была демократической, а городская – технократичной. Сегодня мы движемся к обратной ситуации. Многие политологи говорят о технократизме в национальной политике, когда при смене правительства не меняется политическая стратегия, определяемая наднациональными институтами и макро-ситуацией. В этом отношении, городская среда часто начинает предоставлять всё больше контекстов и инструментов для демократической политики. В постиндустриальном обществе растет роль человека, его прав человека, основных свобод, интересов и предпочтений — они постепенно становятся экзистенциальными для развития тех или иных территорий, агломераций. Да и сама сфера становится интересна все большему числу жителей, желающих участвовать в процессе развития и улучшения своих городов.
Постиндустриальный город многомерен и сложен. Его изучение уже давно перестало быть уделом архитекторов, планировщиков, экономистов, коммунальщиков и т.д. Специалисты, развивающие города, больше не могут оставаться «узкими» профессионалами: им нужна междисциплинарность, умение видеть объект объемно, понимать многочисленные и сложно разветвленные связи и последствия. Ведущими дисциплинами стали антропология, социология, креативные индустрии.
Однако факт популяризации знаний о городе имеет порой драматичные предпосылки. Например, попытки приватизации городской системы водоснабжения в Греции провоцируют новые типы активизма, новый тип аргументов.
В этой же ситуации также можно говорить, что популярной становится «южная» городская теория, обращение к опыту африканских или азиатских городов.
Многие практики управления в городском пространстве, могут сначала тестироваться в третьем мире. Так существует много дискуссий о новых форматах коммодификации ресурсов, о внедрении «умных» счётчиков для оплаты за воду или электричество до их фактического использования. Многие практики надзора могут сначала тестироваться в странах третьего мира.
В социальной теории и географии наблюдается два основных течения:
1) были аргументы, что национальный масштаб и национальное государство – уже не ключевая арена для регулирования социального процесса, так как появляются новые над- или даже вне-национальные арены; а децентрализация и фрагментация – это не ослабление государства, но усиление в новых сложных условиях;
2) контраргументом было утверждение, что всё равно национальные рамки остаются центральным масштабом власти и накопления, который функционирует иначе.