Милосердие как преступление?

Обычно от журналиста просят сухие факты.
«Не надо,- говорят,- нам вашего мнения. Дайте факты, а мы сам решим, что с ними делать»
Факты так факты. И ни одной «морали» и «нравоучения».
Татьяна Михайловна Котляр — известный в мире, России и Обнинске правозащитник и деятель. Несколько десятилетий подряд ее телефон обрывается каждодневно от звонков, дверь в ее приемную осаждаема десятками просителей — беженцев, коренных жителей, приезжих из-за рубежа и внутренних переселенцев. Дипломы, отличия, грамоты — это все у нее есть. Даже Президентский грант на работу с беженцами в 2015 году. И национальная премия «Гражданская инициатива», и много-много других.
Несмотря на все эти заслуги перед обществом, больше 5 лет (с 2014 года) в отношении Татьяны Михайловны длятся суды (точнее, этот суд — уже третий), суть обвинения — постановка на миграционный учет множества иностранных граждан и граждан Российской Федерации (ст. 322.3 УК РФ, штраф или лишение свободы до 3х лет). Например, в тех судебных заседаниях, что длятся сейчас, ей вменяется «прописка» на своей площади 290 человек. За 2017 год и 3 месяца 2018 года. По словам Татьяны Михайловны, порядка 2500 беженцев были зарегистрированы ею, многие из них уже получили российское гражданство, устроили детей в школы и садики, трудятся на благо государства российского. Да, потрясающая работоспособность Татьяны Михайловны способствует тому, что население Обнинска прирастает, причем довольно неплохими людьми.

График численности населения взят из отчета мэра города Обнинска Владислава Шапши, опубликованном в марте 2019 г в журнале «Обнинск Life». Вы можете видеть (ну вдруг кто-то невнимательный), что с 2016 по 2018 год население выросло на 4000 человек. И при этом нам известно, что Татьяна Михайловна помогает адаптироваться беженцам в Обнинске со скоростью 1000 человек в год. Думаете, рост населения и внимательность Татьяны Михайловны к судьбам беженцев — простое совпадение?

С количеством более- менее понятно. Теперь — о качестве. Кто эти иностранные граждане, которые так нахально пытаются залезть в резиновую обнинскую варежку-квартиру Татьяны Михайловны?
Тут я вас порадовать не смогу. В прошлом суде я специально сидела и помечала в свою тетрадку из называемого обвинителем списка зарегистрированных у Татьяны Михайловны их даты рождения. Тогда посчитали — больше трети — дети и старики. То есть тех, кто как бы ни хотел, сам о себе позаботиться не может. За год церемония ведения заседаний несколько изменилась, и даты рождения были названы только у первого полдесятка «понаехваших», дальше читались только фамилии, и то неразборчиво. Вот эти записанные мною даты: 2005г, 2007 год, 2010, 1995, 1997. Для тех, кому лень считать — это въехали граждане 14 лет, 12, 9, а также 24 и 22 лет (детей нельзя ставить на учет отдельно от взрослых). Скорей всего, возрастное распределение среди иностранцев осталось таким же. То есть треть или более того — дети, которых не берут в садик и школу без учета, и возрастные граждане, которым без бумаг не дадут пенсию.

Зарисовки из здания суда.

Свидетельница Саркисян:
- Я ждала ребенка, а хозяин жилья регистрацию делать отказывался. А мне нужен был медицинский полис, чтобы я могла обратиться в больницу. Без полиса один день в больнице стоит 3000 рублей. Татьяна Михайловна сделала регистрацию и мне, и моим трём детям, и четвертому тоже делает.
Я обещала, что «морали» не будет. В любом случае, если дети есть, то надо их легализовать, вы согласны?

Свидетель Ребров:
— Была война. Я — редактор известной местной газеты. Оказался в опасной зоне. Ополченцы вывезли в Россию, дали 500 рублей и высадили в Москве. Так я оказался на ровном месте безо всего — ни знакомых, ни родственников… Сначала я думал, что тут буду временно — на период войны, но вот, затянулось …

Татьяна Михайловна Котляр:
— Граждане, которым я помогала, и за помощь которым меня судят, ищут в России убежище. У них нет принимающей стороны, которая должна их ставить на миграционный учет. Они бегут не «к кому», а то чего — «от войны». Зачастую в России у них никого нет. В Калининграде для беженцев есть специальный центр, в котором их сразу же ставят на учет. Но в Калужской области такого центра не существует. Я многократно обращалась во все инстанции с просьбой решить вопрос, ответа не было. А между тем, решение необходимо было принимать срочное — беженцы не могут оставаться без документов в России, а возвращаться обратно смертельно опасно. Я действовала из желания помочь людям, в условиях крайней необходимости. Так, по аналогии, спасая раненого, человек может везти его в больницу на машине без документов, — и хоть ездить без документов нельзя, но спасателя защищает от преследования законом крайняя необходимость его действий — спасение жизни другого человека.

А что обвинение? Оно только задает вопросы. Одни и те же всем беженцам:

— Было ли у вас намерение проживать по месту постановки на учет?
Не спрашивает обвинитель: «Было ли у вас вообще где жить? Сколько денег у вас было с собой, когда вы пересекли границу? Чем питались вы и ваши дети? Сколько суток без сна отстояли в очередях, чтоб получить заветное удостоверение? Легко ли вам живется?»
Не посыпает он и голову пеплом и не кричит, что возбудит дело против всех чиновников, которые футболили неделями отчаявшихся нищих беженцев. Нет, зачем эти хлопоты, зачем разговоры про совесть, войну. Там наверху сами разберутся. А Котляр — сама виновата: не помогала бы людям, отвернулась, как все, — так и не судили бы. Штраф ей выписать 150 000 рублей за милосердие.
Но если за решение откликнуться на беду, не оставаться в стороне,- судят, то какой это обществу сигнал? Кто откликнется на мои, ваши, наши просьбы о помощи, если мы не будем растить в окружающих доброту и чувство ответственности за жизнь других людей? Не зря ведь член-корреспондент РАН, заместитель директора Института психологии Андрей Юревич бьет во все колокола: уровень альтруизма упал с 5,97 баллов (1981 г.) до 2,61 (2013г.) Другие исследования: способность сопереживать у россиян в десятки раз ниже, чем у жителей стран Европы и находится…на уровне крыс (публикация «Мир новостей», корреспондент Аделаида Сигида, 2014 г.)
Наполеон Бонапарт говаривал: «Кто спасает Отечество — не нарушает закона». (Эх, все- таки не удержалась я и написала одну мораль, но она небольшая, и почти не мораль))
Я придумала, как прийти к согласию с обвинением. Раз проблема в том, что Татьяна Михайловна ставит на учет, но площадь жилья не позволяет ей размещать там фактически всех беженцев,- надо выдать ей под роспись достаточное количество метров, пусть старенького и ветхого, но – жилья,- и она будет и ставить на учет, и заселять сразу же туда. И присмотрит, чтоб не ленились, а трудились и учились. И овцы целы, и волки сыты. Как вам такое решение, а? 

А еще когда все эти ужасы войн, злостей, равнодушия и бездушия уйдут, — на самой лучшей улице Обнинска стоит поставить памятник подвигу Татьяны Михайловны, спасающей донбасских младенцев от снарядов и чиновничьего равнодушия. 2500 человек. Это уже сейчас в два раза больше, чем удалось Оскару Шиндлеру!
Суд окончен. Прекращено дело Татьяны Михайловны. Но не потому, что чиновники прочувствовались положением беженцев. Просто Татьяна Михайловна «способствовала раскрытию» так называемого «преступления», — то есть писала, звонила, настаивала на праве беженцев дышать и жить под мирным небом. Спасибо ей за мужество и стойкость. Побольше бы стране таких Людей.

Четаева Надежда (я живу (так я себя чувствую), — на две страны,- что без помощи Татьяны Михайловны было бы совсем невозможно, и за что я ей очень благодарна).