ЕСПЧ изменил свое отношение к экстрадиции этнических узбеков в Кыргызстан

События июня 2010 г.

Летом 2010 г. на юге Киргизии произошел этнический конфликт между узбеками и киргизами. Опасаясь за свою жизнь, многие узбеки предпочти уехать из страны, среди них были Т.К. и С.Р.

Т.К. приехал в Россию в июле 2010 г., а в сентябре в Киргизии ему было заочно предъявлено обвинение в незаконном присвоении имущества при отягчающих обстоятельствах, после чего Т.К. объявили в международный розыск. В июле 2013 г. мужчина был задержан в России.

Прокуратура Киргизии сразу же попросила выдать Т.К., заверив РФ в том, что с обвиняемым будут обращаться надлежащим образом, в том числе гарантировав отсутствие пыток, жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания В феврале 2014 г. киргизские власти расширили гарантии, добавив, что российские дипломаты смогут посещать экстрадированного. После этого Генпрокурор России согласился на выдачу Т.К.

Т.К. оспорил решение об экстрадиции в суде, сославшись на то, что он принадлежал к уязвимой этнической группе и поэтому в Киргизии подвергнется реальной опасности преследования и жестокого обращения. Орловский областной суд согласился с его доводами и отменил решение о выдаче, его позицию поддержал и Верховный Суд в ходе апелляционного рассмотрения дела.

Однако Президиум ВС направил дело на повторное рассмотрение. Надзорная инстанция отметила, что областной суд опирался на информацию об общей ситуации в Киргизии и не оценивал индивидуальный случай Т.К. При втором рассмотрении Орловский областной суд повторил доводы Президиума Верховного Суда, указав, что общая ситуация в стране не оправдывает полный запрет на экстрадицию.

Сразу после запроса о выдаче его киргизским властям Т.К. пытался получить в России статус беженца, однако ФМС отклонила его заявление.

С.Р. переехал в Россию в январе 2011 г. В июле 2012 г. киргизские власти заочно предъявили ему обвинение в совершении в ходе конфликта в июне 2010 г. ряда насильственных преступлений против этнических киргизов. С.Р. также был объявлен в международный розыск. В апреле 2014 г. российские правоохранители задержали его.

В дальнейшем ситуация развивалась схожим со случаем Т.К. образом, за исключением того, что Белгородский областной суд изначально отказался отменять решение об экстрадиции.

Т.К. и С.Р. были вынуждены подать жалобы в Европейский Суд.

Доводы Правительства РФ

Российское правительство заявило, что до принятия решения об экстрадиции компетентные российские органы убедились в том, что заявители не подвергались судебному преследованию по политическим или дискриминационным мотивам и что им не грозит опасность жестокого обращения в Киргизии.

Российская Федерация указала на существенное изменение ситуации в запрашивающем государстве после этнических столкновений в июне 2010 г., на участие Киргизии в различных механизмах ООН по предупреждению пыток и ее сотрудничество с международными органами, на конституционные гарантии равенства и запрещения жестокого обращения в этой стране.

Государство-ответчик также обратило внимание на установление в Киргизии ответственности за пытки и жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, на создание Национального центра по предупреждению пыток и на последовательные публичные обязательства должностных лиц республики уважать права человека.

РФ подчеркнула, что в 2008 г. Киргизия ратифицировала Факультативный протокол к Конвенции ООН против пыток, который предусматривает систему регулярных посещений мест содержания под стражей международными экспертами. Правительство также указало на наличие независимой международной комиссии по расследованию событий на юге Киргизии в июне 2010 г. Российское государство также сослалось на то, что, хотя в международных докладах выражается серьезная озабоченность в отношении соблюдения прав человека в Киргизии, эти доклады основаны на информации, полученной во время этнических столкновений. В настоящее время, спустя много лет после этих событий, положение в области прав человека в этой стране, по мнению РФ, не предполагает полного запрета на экстрадицию.

Правительство сообщило суду, что Генпрокуратура России и Министерство иностранных дел создали механизм дипломатических визитов для контроля за соблюдением прав человека после выдачи. В свою очередь киргизские власти предоставили дополнительные гарантии, обеспечив доступ российского дипломатического персонала к местам содержания под стражей экстрадированных лиц.

Российские власти подчеркнули, что гарантии, предоставленные Киргизией, являются не просто заверениями, а подтверждением обязательств, взятых этим государством на себя в соответствии с различными международными документами. Кроме того, такие заверения были даны Генеральной прокуратурой – органом, осуществляющим надзор за соблюдением законов. Дополнительно Правительство РФ указало, что от него нельзя требовать осуществления какого-либо контроля за соблюдением Киргизией таких гарантий, поскольку это противоречило бы основным принципам международного права, запрещающим вмешательство во внутренние дела суверенных государств. При этом, по словам российских властей, определенный мониторинг все же возможен.

В подтверждение последнего довода правительство, в частности, указало, что активно сотрудничает с Киргизией. Так, в 2017–2018 гг. российская и киргизская прокуратуры, а также дипломатические органы этих государств рассмотрели вопросы экстрадиции этнических узбеков по меньшей мере на пяти встречах. Они подчеркнули, что власти запрашивающего государства предоставили статистические данные о судебном преследовании экстрадированных лиц.

Согласно этим данным в 2012–2013 гг. из 130 экстрадированных лиц всех национальностей 69 были осуждены, при этом 20 из них освобождены условно-досрочно. В отношении остальных лиц уголовное преследование было прекращено по различным основаниям.

Правительство также напомнило, что в 2014–2015 гг. Генпрокуратура РФ направила не менее пяти писем представителю России в ЕСПЧ с информацией о функционировании упомянутого механизма.